«Мы показали миру, что хотя и самой высокой ценой – ценой крови, но мы оказались в состоянии освободиться от кошмара. Хотя за это заплачено морем крови, но эти два события – революция и смерть Чаушеску – явились великим благом для румынского народа.
Принимая во внимание масштаб преступлений и потерь, к которым привело правление семьи Чаушеску, я считаю, что кара была справедливой. Я так говорю как румынский гражданин. Мои чувства в эту минуту именно таковы».
Это – строки из интервью, которое посол Румынии в Варшаве Ион Тешу дал польскому еженедельнику “Polityka” в самом конце декабря 1989 года. Румыния стала шестой восточноевропейской страной, где тридцать лет назад произошла смена политического режима. Однако, в отличие от Польши, Венгрии, ГДР, Чехословакии и Болгарии, события здесь пошли далеко не мирным путем.
Все началось 19 декабря 1989 года в третьем по величине румынском городе Тимишоаре. Жители города были возмущены действиями, которые режим намеревался предпринять против пастора венгерского прихода реформистской церкви и диссидента Ласло Тёкеша (Tőkés László). Обеспокоенные его правозащитной деятельностью, коммунистические власти хотели выселить Тёкеша из его дома и перевести в другой приход. Местные жители – как этнические венгры, так и румыны – окружили дом священника живым кольцом, а сотрудники правоохранительных органов для разгона манифестантов применили водометы.
Узнав о происходящем в Тимишоаре, жители других румынских городов также начали массовые акции неповиновения. И уже 17 декабря тогдашний президент страны Николае Чаушеску отдал приказ сотрудникам департамента государственной безопасности Securitate и армейским подразделениям стрелять в демонстрантов на поражение.
События в Румынии развивались стремительно – части румынской армии и сотрудники тайной полиции стали переходить на сторону восставших. 21 декабря по приказу Чаушеску в Бухаресте был собран массовый митинг с целью осудить «смутьянов из Тимишоары», но акция стихийно переросла в протест против самого «Гения Карпат» (как многие годы официально именовали Чаушеску в коммунистической прессе Румынии).
На следующий день он вместе с женой предпринял неудачную попытку бегства, был пойман и арестован. 25 декабря в городе Тырговиште ему и Елене Чаушеску был зачитан приговор Чрезвычайного военного трибунала, в котором были такие строки: «Уничтожение людей происходило не только в Тимишоаре и Бухаресте. Преступление длилось 25 лет посредством лишения людей пищи, тепла и электричества, но прежде всего духовного удушения… Все это время румынский народ должен был жить в страхе».
В тот же день Николае и Елена Чаушеску были расстреляны, а тела казненных были показаны в выпусках новостей на телеканалах многих стран мира. Ласло Тёкеш так оценил это событие: «Кара для четы Чаушеску была справедливой. Но показать их тела по телевидению – это недостойно. Я не чувствую к ним ненависти. Пусть бог их простит».
К тому времени власть в стране перешла к Фронту национальному спасения, который в последний день 1989 года принял декрет о политических партиях. Таким образом, завершился коммунистический период истории Румынии, длившийся более 40 лет.
Список непослушаний Чаушеску
Революцию в Румынии, завершившую «Осень народов» 1989-го года, приветствовали и на Западе, и в других странах Центральной и Восточной Европы.
Однако, во второй половине 60-х и в 70-х годы отношение к «Гению Карпат» были иным. Он старался проводить, насколько это было возможным, независимую внешнюю политику: Румыния стала первой социалистической страной, установившей дипломатические отношения с Западной Германией, после «Шестидневной войны» в 1967 году Румыния стала единственной страной Восточного блока, сохранившей дипломатические отношения с Израилем. А осенью 1973 года она также отказалась порвать дипотношения с Чили после прихода в этой стране к власти генерала Пиночета.
Но, пожалуй, самым заметным примером «неповиновения» Чаушеску воле Кремля стала его критика подавления «Пражской весны» армиями пяти стран Варшавского договора.
Также Румыния стала первой социалистической страной, которую посетил президент США Ричард Никсон, и единственной из стран так называемого «социалистического содружества» (то есть – членов СЭВ и Варшавского договора), которая отправила своих спортсменов на летнюю Олимпиаду 1984 года в Лос-Анджелес. Кстати, за это проявление фрондерства по отношению к советскому руководству Чаушеску год спустя получил Золотой Олимпийский орден Международного олимпийского комитета.
В декабре 1979 года Чаушеску осудил советскую интервенцию в Афганистан. Наконец, он поддерживал нормальные отношения с КНР и Албанией в период острого конфликта Москвы с Пекином и Тираной.
Об этом в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» напомнил бывший сотрудник Отдела международных отношений Центрального комитета Коммунистической партии Румынии Василе Буга (Vasile Buga). После декабрьской революции 1989 года он работал в посольстве Румынии в Москве. Господин Буга прекрасно владеет русским языком, поскольку в его бэкграунде также преподавание русской литературы. И, наконец, он был одним из переводчиков Чаушеску. В настоящее время Василе Буга – ассоциированный исследователь Национального института по изучению тоталитаризма Румынской академии.
Отношения с Горбачевым – «уважение с обеих сторон»
Однако, в конце 80-х Чаушеску стал одним из наиболее яростных критиков горбачевской политики «Перестройки и гласности», подразумевавшей, в числе прочего, налаживание отношений с Западом. «Гений Карпат» заявил: «Скорее Дунай потечет вспять, чем состоится перестройка в Румынии».
Василе Буга объясняет это так: «Дело в том, что после прихода к власти в марте 1985 года Михаила Горбачева, советский лидер стал более привлекательным лидером для Соединенных Штатов и Западной Европы благодаря своей политике реформ. А Николае Чаушеску, как и другие руководители тогдашних социалистических стран – Тодор Живков, Эрих Хоннекер – стал неинтересен для Запада.
Он отказался проводить глубокие реформы социалистической системы, обеспечить условия для перехода к рыночной экономике, к демократизации общества и для осуществления свобод и прав человека. Он видел в этих реформах угрозу социалистическому строю и руководящей роли коммунистической партии».
Румынский эксперт подчеркивает: «Если посмотреть на все примеры проводимой Чаушеску независимой внешней политики, то, с моей точки зрения, он оказался прав. Но он ошибся в августе 1989 года, когда начались изменения в Польше. Есть документы, свидетельствующие о том, что он хотел созвать встречу лидеров стран Варшавского договора для обсуждения ситуации в Польше. И это было отказом Чаушеску от собственного принципа невмешательства во внутренние дела других стран».
Комментируя отношения Чаушеску и Горбачева, Василе Буга сказал: «Они общались не только во время многосторонних встреч, но встречались “с глазу на глаз”. Я имею в виду визит Михаила Сергеевича в Бухарест в мае 1987 года и ответный визит в октябре 1988 года. А их последняя встреча состоялась 4 декабря 1989 года в Москве, после советско-американского саммита на Мальте. Я был свидетелем этих встреч и видел взаимное уважение с обеих сторон», – подтверждает ветеран румынской дипломатии.
«В Румынии власти не видели, с кем они могут вести диалог»
Отвечая на вопрос корреспондента Русской службы «Голоса Америки» о том, какое влияние оказали события в других соцстранах на румынскую революцию, Василе Буга отметил: «Мы все удивлялись, почему падение режимов – от Польши до соседней с нами Болгарии – не заставили Чаушеску понять, что нужно что-то изменить в своей политике? Все, что происходило в Центральной и Восточной Европе скрывалось от румынского народа, хотя значительная часть населения страны, и в первую очередь интеллигенция, слушала передачи иностранных радиостанций. А жители приграничных районов смотрели передачи венгерского, сербского и болгарского телевидения. То есть, люди знали, что в других странах происходят изменения. И, конечно, это влияло на поведение румынского населения.
Но я хотел бы подчеркнуть, что главными катализаторами для осуществления декабрьской революции были внутренние факторы. Было очень сильное недовольство населения, вызванное в первую очередь плохими жизненными условиями: голодом, холодом в квартирах, отсутствием электричества. И, что очень важно – ограничением личных прав и свобод. А потом недовольство переросло в народный бунт – я имею в виду события в Тимишоаре – а бунт в свою очередь довольно быстро перерос в революцию, к сожалению, очень кровавую, когда погибли и получили ранения тысячи людей.
В итоге тоталитарный режим провалился, были упразднены партийные и государственные структуры, были объявлены свободные выборы, появились новые органы власти».
Кровавый характер румынской революции Василе Буга объясняет тем, что правящий режим в стране был чрезвычайно жестким, и не было политической оппозиции, с которой можно было бы вести диалог, наподобие профсоюза «Солидарность» в Польше, или «Гражданского форума» в Чехословакии. «Даже в Болгарии было сильное экологическое движение. К сожалению, в Румынии были только разрозненные оппозиционные группы, за которыми власть не видела никакого влияния и не хотела иметь с ними дела», - подытоживает ассоциированный исследователь Национального института по изучению тоталитаризма Румынской академии.
«Лозунги демонстрантов стремительно менялись»
Первым министром иностранных дел посткоммунистической Румынии стал Сержиу Челак (Sergiu Celac). А в конце 1989 года он был активным участником революционных событий. По его мнению, падение режима Чаушеску явилось следствием ряда внутренних и внешних обстоятельств. До сих пор существует множество версий о причинах столь кровавого характера событий в Румынии. Лишь в следующем году Верховному суду страны предстоит установить юридические основы смены власти и меру ответственности официальных лиц, причастных к кровопролитию в декабре 1989 года. «Несомненно, крушение коммунистических режимов в ряде стран Центральной и Восточной Европы сыграло важную, но не определяющую роль в этих переменах, – считает Сержиу Челак. – Конечно, многие граждане Румынии знали о событиях в соседних странах, главным образом – из передач “Голоса Америки”, Радио “Свободная Европа” и британской радиовещательной корпорации – “Би-Би-Си”. И многие тогда задавались вопросом: вот у других получается, а как же мы? Но у нас стечение обстоятельств было другим».
Собеседник Русской службы «Голоса Америки» напоминает, что к началу осени 1989 года Румыния переживала четвертый год экономического спада, сопровождаемого тяжелыми бытовыми условиями. В других социалистических странах смена власти проходила более мирно, поэтапно, в то время, как в Румынии, по мнению экс-главы МИДа, произошел почти полный развал государственной власти. «Всплеск народного отчаяния и гнева быстро перерос в массовое движение протеста буквально за часы. Лозунги демонстрантов также стремительно менялись. Сначала: “Долой диктаторы Чаушеску!”, а потом: “Долой коммунизм!”. В ходе событий погибло более тысячи человек, многие были ранены. Главным тогда было – устранить ненавистную диктатуру Чаушеску, а для того, чтобы обсудить, что будет дальше, времени не было.
В наших обстоятельствах не могло быть и речи о применении горбачевских рецептов перестройки и гласности. Шоковая терапия, проводившаяся в Польше, была немыслима в условиях обнищавшей Румынии», – подчеркивает он.
«Псевдо-суд на меня произвел тяжелое впечатление»
Сам Сержиу Челак к моменту начала революции уже одиннадцатый год работал в государственном энциклопедическом издательстве Румынии. А до 1978 года он был на дипломатической службе, откуда его уволили «по идеологическим причинам».
«Утром 22 декабря 1989 года я провел неформальный социологический опрос среди коллег из нескольких издательств, находившихся в том же здании. Просьба была такая: позвоните домой или соседям, и спросите у них, что творится на улицах? Часа через полтора стало ясно, что толпы в десятки тысяч людей двигались из окраин к центру Бухареста. И стало ясно, что диктатуре наступает конец», – вспоминает собеседник «Голоса Америки».
В тот же день он стал свидетелем горячих схваток в телецентре и в штаб-квартире румынской компартии. «В заговорах я не участвовал и ничего героического не совершал. А ночью написал статью о приоритетах новой власти. Я писал о необходимости пересмотреть опыт парламентской демократии в Румынии между двумя мировыми войнами и вернуться к некоторым положительным моментам полудемократической Румынии того периода. Было сказано и о реформах экономики и социальной жизни с учетом достижений Западной Европы, Соединенных Штатов и других демократических государств», – добавляет Челак.
Скорый суд над четой Чаушеску и исполнение смертного приговора он считает большой ошибкой. «Меня назначали на пост министра иностранных дел Румынии 26 декабря. Мы выступали за демократию, за права человека. Поэтому псевдо-суд на меня произвел тяжелое впечатление.
Сразу после этого новое руководство страны приняло решение, что это будет последняя смертная казнь в истории Румынии. Правда, через неделю, под давлением улицы, правительство отменило это решение. Узнав, об этом я сразу подал в отставку. Но затем первоначальное решение было восстановлено, и я тоже отозвал заявление об отставке», –сказал Сержиу Челак.
Взгляд в будущее с румынской точки зрения
Прошедший с тех пор 30-летний период истории своей страны он оценивает так: «Откровенно говоря, наши надежды в декабре 1989 года были довольно смутными. Приходилось все менять сходу, многое импровизировать. Переход к капиталистическому устройству жизни был сложным и болезненным для Румынии и продолжался дольше, чем в других странах.
Но за 30 лет мы многое успели сделать. Темпы экономического роста в Румынии среди самых высоких в Евросоюзе (о чем свидетельствуют данные МВФ – А.П.). Благосостояние населения повысилось, но все же отстает от более развитых стран Западной Европы.
Еще многое предстоит сделать в плане строительства правового государства, борьбы с коррупцией и совершенствования демократических институтов. Во внешней политике Румыния находится в весьма благоприятной ситуации – в качестве полноправного члена НАТО и Европейского Союза и стратегического партнера США. Трудности есть и еще будут. Но смотреть в будущее с румынской точки зрения сейчас стало более отрадно и обнадеживающе, чем 30 лет тому назад», заключил Сержиу Челак.